Южный Карачаево-Черкесский церковный округ создан 20 октября 2011 года на территории Карачаево-Черкесской республики.Он объединяет православные приходы и иные церковные организации на территории Зеленчукского, Карачаевского и Урупского районов. Центр округа – Петропавловский храм станицы Зеленчукской.

 

 

Адрес благочиния: 369140, Россия, КЧР, ст. Зеленчукская, ул. Комсомольская,210

Телефон: (87878) 5-11-71

Адрес электронной почты: zelblag@gmail.com

Из истории:

Распространение православия в Адыгее и Черкесии во многом определилось, когда в ХIХ в. в регионе обосновались казаки, которые вместе с собой привозили походные церкви. Казаки Хоперского полка, переведенные на новые рубежи, основали в 1825 г. станицу Баталпашинскую (современный город Черкесск), а в 1831 г. перенесли из города Ставрополя на своих плечах и Покровскую церковь. В Ставрополь церковь была перевезена в 1829 г. из станицы Хопры Области Войска Донского, где она была построена из мореного дуба в 1730 г. В станице Зеленчукской первая церковь была построена в 1863 г., в 1877 г. была возведена вторая, Петропавловская церковь. Николаевская церковь в станице Красногорской сооружена также в 1863 г., Николаевская церковь ст. Сторожевой – в 1871 г., Дмитриевская церковь в селе Хасаут-Греческом – 1875 г., Михайло-Архангельская церковь в станице Исправной – в 1879 г., Покровская церковь в станице Преградной – 1880 г., Покровская церковь в станице Кардоникской – в 1882 г., Казанская церковь в селе Марухе – 1889 г., Михайло-Архангельская церковь в станице Усть-Джегутинской – в 1899 г.

В 1886 г. усилиями афонского иеромонаха Серафима (Титова) при древних храмах Большого Зеленчука была основана пустынь. 9 ноября 1889 г. Свято-Александро-Афонская Зеленчукская Пустынь была торжественно открыта и освящена епископом Ставропольским и Екатеринодарским Владимиром (Петровым). Пустыни были переданы Сентинский и Шоанинский храмы. В 1894 г. возле Шоанинского храма был построен скит. 24 января 1897 г. епископом Ставропольским и Екатеринодарским Агафодором вблизи Сентинского храма был открыт Спасо-Преображенский женский монастырь.

Ситуация коренным образом изменилась после Октябрьской революции 1917 г. Монастыри и практически все церкви были закрыты, а многие уничтожены. В 1934 г. был снесен и крупнейший войсковой храм святителя Николая в г. Черкесске. Помимо древнехристианских храмов Х в., полного разрушения избежали лишь Михайлоархангельская церковь в ст. Усть — Джегутинской и Покровская церковь в г. Черкесске. Многие представители духовенства были репрессированы.

Массовое закрытие православных церквей после 1917 г. и масштабные репрессии в отношении священнослужителей заметно ослабили религиозную жизнь по всему Советскому союзу. Некоторое возрождение православия началось в тяжелые годы Великой Отечественной войны.

Предлагаемая статья рассматривает характер христианской жизни в ряде регионов Северного Кавказа, главным образом, в Адыгее и Карачаево — Черкесии в 1940‑1960 гг.

Статья подготовлена на основе документов Совета по делам религии при Совете Министров СССР (Государственный архив Российской Федерации) ‑ в частности, отчетов уполномоченных Совета по делам религии по Краснодарскому и Ставропольскому краям, а также на материалах Центра документации общественных движений и партий Карачаево-Черкесской Республики. Кроме того, к исследованию привлекались документы из архива Ставропольского епархиального управления. Важно понимать, что материалы Совета и уполномоченных, во-первых, подчас носят тенденциозный характер, во-вторых, затрагивают наиболее острые, конфликтные ситуации, возникающие между духовенством и прихожанами, с одной стороны, а с другой, внутри самого духовенства, и наконец, просто осознанно могли искажать действительность в угоду советской идеологии. В то же время, подчеркнем, что материалы, предназначавшиеся для служебного и секретного использования, давали, в основном, объективную оценку действительности. Наряду с письменными источниками в работе использовались и материалы устной истории, полученные в ходе полевых этнографических экспедиций.

Возрождение церковной жизни. Возрождение православной церкви началось в годы второй мировой войны. К православной церкви обратилось и советское руководство, и немецкие оккупационные власти.

Во время войны вектор государственно-конфессиональной политики в СССР изменился. Необходимость использовать все средства для консолидации общества перед лицом фашистской угрозы, сложные задачи на международной арене заставили советское руководство обратить внимание на церковь. 3 июля 1941 года в известном выступлении по радио И.В. Сталин использовал проникновенное церковное обращение «Братья и сестры!». В условиях смертельной опасности атеистическая борьба отошла на второй план. Несмотря на перенесенные жесточайшие гонения, Русская Православная Церковь откликнулась на призыв и встала на защиту Родины: в церквах повсеместно проходили сборы пожертвований для фронта и госпиталей. К концу 1944 г. сумма взносов от православной церкви и верующих составила 150 млн руб. Православные верующие Черкесской автономной области (далее – ЧАО) внесли свою лепту в дело победы над фашистской Германией. Помимо сбора денежных средств, прихожане собирали теплые вещи и продукты. Покровская церковь г. Черкесска взяла шефство над Кисловодским госпиталем, куда в течение 1944–1945 гг. направлялись посылки с продуктами для раненых[3]. Кроме этого Покровская церковь провела сбор значительных денежных средств для авиаэскадрильи «Красная Черкесия». Молитвенные дома станиц Сторожевой и Исправной за март–апрель 1943 г. внесли на постройку танковой колонны «Ставропольский колхозник» свыше 16 000 руб. Одна только Петропавловская церковь станицы Зеленчукской в июне 1943 г. на строительство танковой колонны «Ставропольский колхозник» собрала около 20 000 руб. Активно собирали средства церковные советы станицы Кардоникской, села Маруха. На танковую колонну «Дмитрий Донской» сбор средств проводили верующие станиц Усть-Джегутинской и Красногорской. Только за март им удалось собрать свыше 5000 руб. По Краснодарскому краю на 1 июля 1944 года православными церквами было собрано 9396533 рублей. Следует подчеркнуть, что, собирая деньги, вещи и продукты в церкви, прихожане одновременно участвовали в аналогичных акциях, которые проводили колхозы и предприятия, на которых работали верующие.

В соответствии с Постановлением СНК от 14 сентября 1943 г. было принято решение о создании Совета по делам Русской Православной Церкви. Начинают действовать уполномоченные аппарата Совета по делам РПЦ в республиках, краях и областях. В Ставропольском крае, куда в этот период входила территория Карачаево-Черкесии, Уполномоченным Совета по делам РПЦ был назначен Н. Чудин. В Краснодарском крае (Адыгея находилась в составе Краснодарского края) Уполномоченным Совета по делам РПЦ стал Кириллов.

Воссоздание в 1943 г. Московской Патриархии положило конец расколу русского православия, начавшегося после революции и поддерживаемого властями весь довоенный период. Противоречия между традиционалистами и обновленцами проходили на всех уровнях. Показательна ситуация в с. Маруха Черкесской автономной области. Во время войны прихожане поочередно изгнали из Казанской церкви двух священников-обновленцев.

На Северном Кавказе период возрождения православной жизни был связан со временем оккупации немцами части региона. В оккупированных регионах, в частности, Краснодарском крае, Черкесии, немецкие власти разрешили функционирование православных храмов. Это была идеологическая уловка для привлечения населения на сторону врага. В оперативном приказе №10 «Об отношении к церковному вопросу в занятых областях Советского Союза» от 16 августа 1941 года, подписанном начальником Главного управления имперской безопасности Р. Гейдрихом, давалась установка: «Там, где население занятых областей советской России желает религиозной опеки, и там, где без содействия местных германских властей имеется в распоряжении священник, можно допускать возобновление церковной деятельности», причем далее в этом приказе прямо говорилось, что о поддержке Православной церкви, воссоздании прежней патриаршей Русской церкви не может быть и речи.

В период оккупации (август 1942 г. – февраль 1943 г.) в Краснодарской епархии, куда входила Адыгея, не было канонического православного архиерея. Находившимися в расколе с Русской Православной Церковью обновленческими приходами региона руководил епископ Владимир Иванов (1889–1958 гг.). Лишь в 1945 г. он покаялся, принял монашество под именем Флавиан и был перерукоположен в Москве в епископа Краснодарского и Кубанского.

В Ставропольском крае, куда входила Черкесия, сложилась иная ситуация. В 1943 г. на Ставропольскую и Пятигорскую кафедру был назначен архиепископ Антоний (Романовский) (1886–1962 гг.), который активно противостоял обновленцам.

Как следует из архивных источников, епископ Флавиан встретил немцев «гостеприимно», что позволило ему расширить православное присутствие в регионе. В 1944‑1945 гг. в Краснодарском крае, куда входила Адыгея, открылось много церквей.

Приведем статистику: в 1917 г. на территории Краснодарского края было 667 церквей, в 1942 г. – до прихода немцев оставалось всего 7, к 1946 г. – 239 церквей. Однако после ухода епископа Флавиана в Краснодарском крае произошло незначительное сокращение их количества: к 1951 г. осталось 215 церквей.

По данным на 1950 г. в столице Адыгеи – городе Майкопе ‑ функционировали четыре церкви (церковь Воскресения, Троицкая церковь, церковь Александра Невского, церковь Святителя Николая). Две из них были каменные, а две других – деревянные. Главной была церковь Александра Невского: ее настоятель, священник Виктор Терентьевич Ключарев, был одновременно и благочинным Майкопского благочиния. Настоятелем церкви святителя Николая был священник Дмитрий Петрович Соколов. В эти годы была открыта церковь Вознесения, однако вскоре она была закрыта вновь.

В населенных пунктах Адыгеи было 8 церквей и молитвенных домов: в станицах Дондуковской, Абадзехской, Келермесской, Гиагинской, Ханской, Кужорской, в селах Сергиевском и Натырбово. Каменная церковь была только в станице Дондуковской, остальные были либо деревянными, либо саманными. Некоторые приходы, например, в станице Дондуковской, были мощными, другие, например, в станице Абадзехской – слабыми.

Сходная ситуация была и в Ставропольской епархии. Практически все православные приходы были организованы в 1942 г., во время немецкой оккупации. В 1950-е годы православные храмы нынешней КЧР группировались в Черкесском благочинии Ставропольской епархии. Благочинным в эти годы был протоиерей Владимир Петрович Тучемский – настоятель Покровской церкви в городе Черкесске (вторым священником в церкви служил протоиерей Федор Максимович Артющенко).

По данным на 1 января 1949 г. в населенных пунктах Черкесии было 8 церквей и молитвенных домов: в станице Кардоникской – Покровский молитвенный дом, в станице Зеленчукской – Петро-Павловский молитвенный дом, в станице Сторожевой – Свято-Николаевская церковь, в станице Красногорской – Свято-Николаевский молитвенный дом, в станице Усть-Джегута – Михаило-Архангельская церковь, в станице Исправной – Михаило-Архангельский молитвенный дом, а также молитвенный дом в станице Преградной, впоследствии закрытый.

Показательна история Петропавловской церкви в станице Зеленчукской, которую рассказал ее нынешний почетный настоятель протоиерей Петр Козырь. Построенная еще в 1863 г., церковь пережила горнило революции и гражданской войны. В 1933 г. ее настоятель, священник Иоанн Семенов был репрессирован и на десять лет был отправлен в Карагандинские лагеря в Казахстан. В заключении отец Иоанн дал обет Богу, что если останется жив, обязательно построит новый храм. В начале войны с церкви сняли колокола, причем ее главный колокол полторы недели не могли разбить на куски. Позже снесли и саму церковь. Из имущества уцелела лишь икона Святой Троицы. Прихожане продолжали молиться в доме Павла Овсова. В 1944 г. общину зарегистрировали, а вернувшийся из лагерей отец Иоанн с энтузиазмом принялся за восстановление разрушенного храма. В 1945 г. общине удалось получить участок под строительство. Строили всем миром.

Интересно, что в эти годы в Майкопском благочинии Краснодарской епархии была предпринята попытка возродить Свято-Михайло-Афонский монастырь. В 1948 г. уполномоченному Совета по делам Русской Православной Церкви по Краснодарскому краю поступило предложение «от монахинь и глубоко верующих мирян, проживающих в городе Майкопе и его окрестностях» за подписью трех верующих женщин ‑ Акилины Евстафьевны Комаровой, Ананьи Касьяновны Лопатиной, Елены Помозановой – об открытии Михайловой пустыни. В то время в бывшем Михайловском монастыре находился Майкопский дом отдыха. Верующие писали, что бывшие три церкви в монастыре капитально переделаны и практически потеряли свой церковный вид. Женщины не побоялись вести среди населения агитацию о подаче ходатайства об открытии. Прошение было направлено епископу Флавиану. Флавиан сам не решался принять решение и отправил его Патриарху Алексию I. Прошение было рассмотрено и принято отрицательное решение по этому делу.

В Черкесском благочинии Ставропольской епархии сохранялись остатки Свято-Александро-Невского мужского и Преображенского женского монастырей. Как указывается в «Наблюдательном деле уполномоченного по делам религии Ставропольского края», в первые послевоенные годы верующие на Пасху сами без священника стали собираться в Георгиевском скиту вблизи пос. Коста-Хетагурова. Местные власти с подачи уполномоченного, разумеется, запретили это на основании положения, что верующие не могут проводить службы в местах, которые не были «определены как культовые».

В 1960-е годы ситуация в Черкесии практически не изменилась. Благочинным черкесского благочиния в 1964 г. стал протоиерей Стефан Иустинович Саланда (1912 г. рожд., рукоположен в священники в 1936 г.), в 1967 г. ‑ протоиерей Борис Васильевич Чикильдин (1897 г. рожд., рукоположен в священники в 1932 г.).

В 1960 г. в Черкесске было две церкви ‑ Покровская и Свято-Николаевская – и восемь в районах. В Покровской церкви в этот период служили три священника: протоиерей Федор Артющенко (1884 г. рожд.), протоиерей Борис Чикильдин, священник Филипп Филиппович Устименко (1930 г. рожд., рукоположен в священники в 1958 г.), диакон – Василий Максимович Гамиев (рукоположен в дьяконы в 1956 г., до этого был псаломщиком Покровской церкви), псаломщик Георгий Павлович Дементов (1925 г. рожд.). Некоторое время в церкви служил священник Петр Городовой.

В станице Усть-Джегутинской была церковь Михаила Архангела, в которой служил священник Василий Семенович Корнеев (1926 г. рожд., рукоположен в священники в 1957 г., он же – в станице Исправной), священник Димитрий Исаакович Клюпа (1916 г. рожд., рукоположен в священники в 1951 г., ранее служил в городе Минеральные воды), псаломщица – Екатерина Яковлевна Карягина (1913 г. рожд.).

В станице Зеленчукской в молитвенном доме в честь святых первоверховных апостолов Петра и Павла служили: протоиерей Игорь Михайлович Мирный (1928 г. рожд., в священники рукоположен в 1958 г.), протоиерей Иоанн Семенов, протоиерей Михаил Поляков. В 1965 г. настоятелем был священник Владимир Евдокимович Терюшев (1932 г. рожд., рукоположен в священники в 1960 г.), в церкви был заштатный священник Иван Иванович Орлов, псаломщица ‑ Акилина Кузьминична Захарченко (1909 г. рожд.). С 1967 г. здесь стал служить священник Петр Козырь.

В станице Кардоникской в Покровском молитвенном доме с 1959 по 1964 гг. служил священник Пантелеймон Гребенюк. Священник исправно совершал богослужения, приходская община была им довольна. После его перевода в другой приход в 1964 г. община стала «приписной» к храму станицы Зеленчукской, где настоятелем в то время был молодой священник Игорь Мирный. В 1965 г. станица Кардоникская вновь получила своего священника – Василия Ивановича Афонина (1926 г. рожд., рукоположен в священники в 1954 г., вначале служил в городе Георгиевске). Тем не менее, его довольно скоро перевели в другое место, а в ст. Кардоникская прислали священника — Наума Ивановича Брицова (1909 г. рожд., рукоположен в священники в 1953 г., ранее служил в городе Прикумске), которого также вскоре перевели. В 1965‑1967 г. настоятелем церкви стал иеромонах Николай (Михаил Данилович Остроушко) (1900 г. рожд., рукоположен в иеромонахи в 1958 г.), а псаломщицей ‑ Евдокия Васильевна Беседина (1906 г. рожд.).

В станице Сторожевой была Николаевская церковь, но многие годы она оставалась «приписной», то есть не имела своего священника, а священник из другого храма должен был приезжать и проводить в ней службы. В первой половине 1960-х годов здесь появился свой священник Михаил Белогудов, однако в 1965 г. церковь вновь стала приписной, в данном случае – к молитвенному дому станицы Зеленчукской. Настоятель храма в Зеленчукской священник Петр Козырь иногда приезжал в Сторожевую для проведения служб, но это было редко и прихожане писали жалобы уполномоченному Совета по делам Русской Православной Церкви по Ставропольскому краю с просьбой прислать им постоянного священника. В 1967‑1969 гг. Николаевская церковь была приписана к молитвенному дому другой станицы – на этот раз Кардоникской. Однако его настоятелю, иеромонаху Николаю ‑ человеку болезненному и занятому ‑ было трудно ездить в станицу Сторожевую. Верующие писали просьбы в Ставропольское епархиальное управление. Наконец, в 1970 г. в станицу был прислан священник Никифор Тарасенко. Отец Никифор был командирован в станицу временно, и мы находим в архивных материалах Совета просьбы жителей оставить им этого священника на постоянной основе. В случае невозможности этого – прислать к ним священника Михаила Белогудова. Однако ответов на эти просьбы мы в архивах не нашли.

В станице Исправной функционировал молитвенный дом в честь святого архистратига Божия Михаила. В 1964 г. здесь служил священник Рудаков, потом ‑ священник Василий Корнеев. С 1963 г. до 1965 г. священника в станице не было, а в 1966 г. православная община этой станицы вообще была снята с регистрации в советских органах. В 1967 г. общину восстановили, и она стала «приписной» к церкви станицы Кардоникской. В архиве есть прошение членов церковного совета и членов приходской общины станицы Исправной от 3 марта 1967 г., в котором они обращались к уполномоченному Совета по делам религии по Ставропольскому краю прислать им постоянного священника. Верующие писали, что в станице большая православная община, которая насчитывает около 2 тыс. человек. Настоятель церкви в станице Кардоникской ‑ все тот же больной и пожилой иеромонах Николай ‑ приезжал к ним для проведения служб не чаще одного раза в месяц. Тогда власти в 1970 г. решили приписать общину к станице Зеленчукской, где настоятелем был более молодой и активный священник Петр Козырь. Однако по-прежнему в станичной церкви службы проходили крайне редко.

В 1960-е годы в Черкесии были еще молельные дома в Марухе, Теберде и Карачаевске, но информация о приходах в этих населенных пунктах практически отсутствует. Известно только, что в эти годы в городе Карачаевске жил заштатный православный священник, протоиерей Дмитрий Соколов (1898 г. рожд.).

Численность православных приходов. Во время войны и в первые годы после ее окончания в Краснодарском крае наблюдалось, как отмечал уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Краснодарскому краю Литвинов, «не уменьшение религиозности среди населения, а ее увеличение». По мнению уполномоченного, причина этого явления лежала в том, что некоторые священники в это время были среди населения «очень авторитетными». Надо сказать, что, как показывают архивные материалы, в 1940-е годы в православных приходах были священники, которые родились до революции и чья духовная жизнь началась еще в Российской империи.

В 1945-1947 гг. православные церкви посещали люди как среднего возраста, так и молодежь, причем обоего пола. Как отмечал краснодарский уполномоченный, «посещали тогда церковь и многие воины Советской Армии, демобилизовавшиеся из рядов Советской Армии». Тем не менее в 1950-е годы начался отток верующих, и, по мнению того же уполномоченного, приходские общины стали состоять, главным образом, из стариков и старух.

Увеличение «религиозности» среди населения отмечалось и в Ставропольском крае вообще, и в Черкесии в частности. О массовости при совершении православных обрядов писал в своем отчете уполномоченный Совета по делам религии при Совете Министров СССР по Ставропольскому краю Н. Чудин. В 1947 г. он описывал массовое паломничество во время праздника Крещения Господня. Например, в селе Дивном Ставропольского края на Иордань пришли более 1 тыс. человек. На реке была устроена купель, в которой верующие окунались. Народ стрелял из ружей, пускали голубей. В том же году такое паломничество было устроено и в городе Черкесске. Подобная традиции во время Крещения Господня была и в Краснодарском крае, об этом пишет в своем отчете уполномоченный по Краснодарскому краю Литвинов, указывая, что «голуби и ружья на крещение – это старинный казачий обычай»[29].

Н. Чудин так описывал православную жизнь в станице Зеленчукской черкесского благочиния в 1947 г.: «надо сказать, что религиозное движение в крае еще велико и церковь имеет большое влияние на отсталые трудящиеся массы. Нам известно много фактов, когда молодежь под давлением родителей совершают венчание и крещения детей, когда верующие родители всеми тонкими способами стремятся приобщить детей к церкви. Имеются и такие факты, когда верующие, не считаясь ни с чем даже в ущерб своего материального блага, помогают церкви. Например, в станице Зеленчукской строится церковь. Там дважды собирались деньги по приходу, но все не хватает сил достроить. Священник объявил сбор лесом. Понесли каждый по палке, а один участник Великой Отечественной войны, которому государство отпустило деньги и лес на строительство дома, отдал весь полученный лес на строительство церкви».

В 1950-е годы количество верующих в Черкесии не уменьшалось. Так, на церковной пасхальной службе 1955 г. в церквях города Черкесска, по сообщению ставропольского уполномоченного И. Федорова, было много молодежи. В 1954 г. в станице Усть-Джегута воскресные православные службы посещали 70–100 человек, а в престольные праздники в церкви бывали до 2–2,5 тыс. человек. Больше всего расстраивало уполномоченного, что среди прихожан – большинство колхозников и механизаторов, поскольку «во время православных праздников они на работу не выходят своевольно».

По сведениям на 1957 г. начальника УКГБ при Совмине СССР по Карачаево-Черкесской автономной области православную церковь ст. Зеленчукской в воскресные дни посещало более 300 человек, а в великие и престольные праздники количество посещающих увеличивалось до 2000 человек. Такая же активность верующих наблюдалась и в церквях ст. Кардоникской и г. Черкесске.

С одной стороны, можно сказать, в конце 1940-х – начале 1950-х годов наблюдался некоторый спад атеистической пропаганды, антирелигиозная пропагандистская работа проводилась спорадически и бессистемно. Показательно выступление председателя колхоза им. Кирова станицы Зеленчукской Вобленко, который на заседании райсовета в ноябре 1948 г. сетовал на тщетность просветительской антирелигиозной работы в этот период. «Культпросвет работа в нашем районе никак не может встать на свое место. Кто у нас теперь сильнее поп или культпросвет? …Получается так – был человек хороший, а теперь, как ударят в колокол, так и в церковь. Это говорит о плохой работе культпросветотдела… Почему теперь поп стал так силен, переманивает всех и даже при встречах шапочку снимает и кланяется?»

А с другой стороны, в 1950-е годы многими священниками проводилась грамотная миссионерская деятельность. Так, настоятель храма в Усть-Джегуте отец Косма Хорольский, по сообщению уполномоченного, занимался «пропагандой» православия: он посещал дома местных жителей, проводил с ними индивидуальные беседы на религиозные темы. Такие беседы, констатирует И. Федоров, были популярны среди населения.

Конфликты между советской властью и православными приходами из-за церковных зданий. После открытия в 1940-е годы церквей между местными органами власти и церковными общинами начались конфликты из-за зданий. Дело в том, что церкви, как правило, были воссозданы в тех зданиях, где и располагались до своего закрытия, но за советские годы в период их закрытия в храмах разместились другие учреждения, чаще всего – дома культуры. Подобный случай имел место в 1947 г. в станице Гиагинской: станичные власти потребовали от церковной общины вернуть здание, в котором до войны находилась школа. Верующие отказывались, поскольку это здание изначально было церковным. Проблема со зданием возникла и в станице Ханской. Однако здесь приход занял чужое здание, поэтому им пришлось уступить властям, и в 1953 г. православная община купила другой дом для совершения молитв, и он стал называться Покровский молитвенный дом.

В 1951 г. нависла угроза над двумя приходами Адыгеи: в селе Сергиевском и в станице Дондуковской – в этих населенных пунктах местные власти требовали вернуть здания. В станице Дондуковской существовало красивое здание церкви 1904 г. постройки. В советские годы церковь была закрыта, в ней стал функционировать станичный клуб. Во время немецкой оккупации церковь была открыта, местные советские власти мирились с этим, однако после окончания войны станичный Совет вновь хотел открыть там клуб. Прихожане начали борьбу за свое здание, и им удалось его отстоять. Районные власти признали, что были неправы, требуя закрытия церквей в Сергиевском и Дондуковской, и оставили приходы в покое. В 1953 г. вопрос о передаче здания церкви от общины клубу в селе Сергиевском вновь возник и получил широкий резонанс. Дело об этом здании должно было рассматривался в Адыгейском облисполкоме. Сельские власти готовы были предоставить другое помещение общине, однако верующие настаивали на том, что они занимают церковное здание.

В 1950 г. пионеры из села Натырбово Кошехабльского района написали жалобу на имя депутата Верховного Совета СССР Пантикова, в которой просили вернуть им небольшое здание, располагающееся рядом с сельской школой. Во время немецкой оккупации в нем, как сказано в деле, в церковной сторожке, начались церковные службы. Однако до войны в этом здании появился пионерский клуб. Пионеры пишут в своей жалобе, что «верующие расхитили церковное имущество, своими церковными службами и церковным звоном они мешают заниматься в школе». Власти вернули пионерам клуб. В 1950 г. в село Натырбово был назначен новый священник – Петр Петрович Белик (1873 г. рожд., рукоположен в священники в 1896 г., в 1950 г. жил за штатом в станице Васюринской Пластунского района). Когда в 1951 г. пионерам «удалось» забрать сторожку у верующих, священник обратился к властям о разрешении купить другое здание для совершения молитв, поскольку в селе, как пишет священник, большая церковная община. Власти разрешили.

В селе Белое Красногвардейского района жил и служил священник Адельфин. В селе была церковь, построенная еще до революции, которую вернули верующим также во время войны, однако в 1951 г. власти потребовали освободить ее, чтобы вновь открыть в здании церкви клуб и библиотеку, которые были там до войны. Здание церкви было перестроено под клуб в 1925 г. Община требовала от властей вернуть им их церковное здание, но добиться этого не удалось, и в 1951 г. община села Белое купила другое здание.

Сходные конфликты были характерны и для Черкесского благочиния. В станице Кардоникской в октябре 1947 г. возник конфликт из-за здания церкви: община была изгнана из храма с предложением «подыскать другое помещение», верующие остались на улице, безуспешно пытаясь добиться пересмотра этого решения. Н. Чудин отказал в их ходатайстве и писал в Москву: «В станице Кардоникской дело затянулось по вине самих верующих. В этой станице после оккупации церковь, находившуюся до войны под клубом, изъяли у общины. Общине было предложено подыскать другое помещение. Община не согласилась и решила во что бы то ни стало добиваться возврата здания церкви».

В 1950-е годы в Адыгее началось частичное закрытие тех церквей, которые были открыты в период немецкой оккупации. Так, в Майкопе действовало четыре церкви. В июле 1950 г. Адыгейский облисполком принял решение о закрытии Троицкой церкви Майкопа, поскольку в городе много православных церквей. Краевые власти, получив решение адыгейских властей, попросили мнения об этом уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Краснодарскому краю и архиепископа Краснодарского и Кубанского Гермогена (Кожина) (1949‑1954 гг. – руководство епархией) – тоже бывшего обновленца, вернувшегося в лоно Русской Православной Церкви. Уполномоченный писал: «Архиепископ Гермоген в принципе согласен закрыть в городе Майкопе Троицкую церковь, так как на такой маленький город имеется четыре действующих церкви, к тому же Троицкая церковь размещена рядом со школой». Краевые власти одобрили действия адыгейских чиновников.

В начале 1960-х годов была закрыта церковь иконы казанской Божьей Матери в с. Маруха Карачаево-Черкесской автономной области. Поводом послужил донос церковного старосты на настоятеля храма. Власти предлагали перенести храм на кладбище, но народ этого не захотел. По словам рассказавшего эту историю нынешнего настоятеля храма иеромонаха Александра (Емельянова): «вера уже ослабела в людях и храм не захотели отстоять, хотя это и было возможно, и на кладбище переносить не стали, потом приехали комсомольцы из ст. Зеленчукской и разрушили храм».

Особенности жизни православных приходов. Надо сказать, что в 1940‑1950-е годы жизнь Православной Церкви подвергалась активной критике со стороны самых различных людей. 1950-е годы были довольно трудными как для как духовенства, так и для прихожан.

Деятельность православных священников была четко контролируема. Например, в церкви Вознесения города Майкопа на праздник Успения Божией Матери 28 августа 1947 г. настоятель пригласил девочек 5‑9 лет в количестве 50‑79 человек для участия в праздничной службе. Девочки была одеты в белые платья и стояли со свечами около плащаницы во время богослужения. Девочки также участвовали в крестном ходе вокруг храма[49]. Об этом узнал уполномоченный по Краснодарскому краю Литвинов, который счел действия священника неприемлемыми по идеологическим соображениям и поставил это на вид епископу Кубанскому и Краснодарскому Флавиану. Последний был вынужден вызвать к себе настоятеля храма и просить, как сказано в архивном деле, «уменьшить свое внимание к детям, посещающим церковь».

Были и странные люди, которые действовали от имени Церкви. В 1947 г. в Майкопе некто Леонид Иванов выдавал себя за священника и вел агитацию против Патриаршей Церкви, Патриарха Алексия I и Поместного Собора. Он утверждал, что Поместный Собор 1945 г. неправильно произвел выбор Патриарха. Л. Иванов проводил свою агитацию по Майкопу и Майкопскому району, одновременно с этим он занимался служением молебнов по поводу «обновления икон». В архивном деле мы не находим сведений о том, какова была реакция уполномоченного по Краснодарскому краю на действия Иванова.

Местное духовенство было вынуждено подчиняться политике партии коммунистов и советского правительства. Так, известен случай, когда в 1949 г. священник и прихожане церкви в станице Зеленчукской были вынуждены проводить службу в честь дня рождения И. Сталина.

Интересно, что в целом советские власти предпочитали поддерживать православие вместо протестантских церквей. Так, в начале 1947 г. Вознесенская церковь города Майкопа была передана баптистам. Выписка из информационного отчета за первый квартал 1947 г. уполномоченного Совета по Краснодарскому краю Литвинова: бывший Вознесенский храм, который находится в 40-50 метрах от Александро-Невской церкви, действительно был передан баптистской религиозной общине, «в городе Майкопе усилилась пропаганда баптистов, великолепный хор, много проповедников. Проходящих мимо их молитвенного дома берут под руки и приглашают к себе на молитвенные собрания». Епископ Краснодарский Флавиан просил Литвинова забрать храм у баптистов и сделать его приписным к Александро-Невской церкви. И власти сделали это: храм забрали у баптистов и там начались православные богослужения.

Известен случай, связанный с архиепископом Гермогеном. На Северном Кавказе в этот период нередко бывало, что священники объезжали хутора для совершения треб – это видно из Записки о положении дел в Краснодарском крае уполномоченного Л. Полунина. В станице Ханской жил священник-старообрядец, который находился за штатом – Александр Петрович Шаповалов (1888 г. рожд., рукоположен в священники в 1922 г.). Оказавшись к 1950-м годам не у дел, он начал, как сказано в архивном деле, «путешествовать по хуторам» и совершать в частных домах богослужения; например, такое имело место в селе Хамышки. Старообрядческий архиепископ Лука запретил ему вести богослужения, однако тот продолжал. Уполномоченный Совета по Краснодарскому краю был в курсе этой ситуации, он делал запрос в местные органы власти, что они предпринимают в связи с этим[55]. Тогда православный архиепископ Гермоген в 1950 г. помог ему и назначил его в приход станицы Ново-Павловской Белоглинского района.

Были и другие подобные случаи, когда священники, оставшись без места, посещали населенные пункты и совершали требы, зарабатывая таким образом себе на жизнь. В 1948 г. протоиерей Иоанн Авдеев, снятый епископом Флавианом с прихода в Майкопе, ездил в праздники по станицам и совершал там требы.  Дело также поступило к уполномоченному, но продолжение его неизвестно. Такой же случай был в Черкесском благочинии: в станице Преградной проживал в 1947 г. священник-обновленец Леонид Бухарев. Он, оставшись без работы, стал путешествовать по Краснодарскому краю и совершать требы за деньги.

Финансовое положение православных церквей этого времени для нас не совсем ясно. В архивных материалах часто встречаются жалобы священников на отсутствие доходов. Однако эти жалобы надо рассматривать в контексте того времени. Священники должны были платить завышенные налоги, поэтому нередко стремились уменьшить доходы прихода. Например, священник станицы Преградной в 1947 г. жаловался, что, несмотря на то, что в их храме много прихожан, но они не покупают свечи в храме, а приносят свои, самодельные, поэтому у храма нет доходов.

Об уровне религиозности населения в этот период говорит и тот факт, что за вторую половину 50-х годов ХХ в. доходы православных приходов КЧАО возросли почти на 80%. К 1959 г. количество совершаемых религиозных обрядов православных по сравнению с предыдущим периодом практически не снизилось, а по некоторым показателям, например, по количеству венчаний и отпеваний, даже увеличилось.

Жизнь священников на приходах Адыгеи и Черкесии была непростой, бывали противоречия между духовенством и высшим православным руководством, конфликты внутри причта, между духовенством и приходом. Например, в 1955 г. один из священников Свято-Николаевской церкви города Майкопа жаловался краснодарскому уполномоченному, что руководитель Майкопского благочиния «травит» его. Материалы Черкесского благочиния из архива Ставропольского епархиального управления также содержат немало жалоб, отражающих конфликты прихожан с духовенством и внутрипричтовые разногласия.

Между тем, 1960-е годы стали вновь тяжелым периодом для православной жизни. По меткому замечанию С.А. Чеботарева, время хрущевской «оттепели» «обернулось для Русской православной церкви лютым морозом»[63]. В этот период был взят курс на ликвидацию религиозных пережитков, сокращение доходов церкви и сокращение числа религиозных организаций. В начале 1960-х годов появился целый ряд постановлений и инструкций, направленных на ограничение деятельности религиозных организаций.

В рамках реализации этой политики в Карачаево-Черкесской автономной области было закрыто 2 церкви – в станице Красногорской и селе Маруха. Но и даже такие «драконовские меры» не только не снизили посещаемости верующими храмов, а, наоборот, повысили. Это наглядно видно из данных доходов РПЦ на территории КЧАО. Если доход 8 православных храмов автономной области составлял в 1961 г. 88 тыс.руб., то сумма доходов 6 церквей к 1963 г. составила 105,5 тыс. руб. Власти Карачаево-Черкесской автономной области стремились не допустить регистрации новых религиозных организаций. Поэтому вплоть до 1988 г. в КЧАО количество православных приходов оставалось неизменным. В своем отчетном докладе на ХХII областной партконференции о работе обкома КПСС первый секретарь Н.М. Лыжин в январе 1968 г. отмечал: «Из года в год растут доходы церкви, увеличивается число участников религиозных обрядов. Если в 1965 году в области было 1250 крещений детей, то в 1967 – 1440. В минувшем году в г.Черкесске из 1007 родившихся детей половина была крещена в церкви».

Несмотря на все старания органов власти в том же 1968 г. в г. Черкесске открыто продавали пасхальные куличи, а «общественный транспорт всю ночь развозил возвращающихся из церкви». Таким образом, активность антирелигиозной пропаганды в 1960-е гг. практически не отразилась на количестве соблюдающих религиозные обряды и доходах церкви. Только за один 1969 год доходы церквей КЧАО увеличились на 16% по сравнению с 1968 годом и составили 170000 руб. Если в 1961-1965 гг. ежегодно совершалось 900-1000 крещений, то в 1966-1969 гг. – уже 1300-1400. Только в г. Черкесске в 1969 г. было крещено 565 детей (55% к числу родившихся), а погребений – 980 (75% к числу умерших). Наиболее высокий уровень религиозности проявлялся в Зеленчукский районе (там находилось 4 из 6 действующих общин). В том же году в этом районе было крещено 604 ребенка (67% к числу родившихся), а погребений – 241 (100% к числу умерших). В среднем в год проходило по 60-80 венчаний и по 700-800 погребений по религиозному обряду.

В 1970-х — первой половине 1980-х гг. всплесков религиозности не наблюдалось, стабильны были и доходы церкви (на каждый приход приходилось 230-240 тыс. руб.). Ежедневно храмы посещали от 20 до 120 человек, а на Пасху – от 400 до 2500 человек.

Таким образом, мы видим, как трудно проходил этап возрождения православной жизни в Адыгее и Черкесии в 1943 г. ‑ 1960-е годы. Из-за десятилетий репрессий в отношении священнослужителей и закрытия церквей в советские годы не все местное духовенство отвечало духовным потребностям русского и казачьего населения, между тем были удивительные люди, которые в таких сложных условиях самоотверженно несли православие в «массы», и мы видим, что верующие это ценили и стремились «держаться» за таких священников. В то же время и самим священникам было тяжело строить взаимоотношения между ними, с одной стороны, и церковной и светской властями, с другой. Тем не менее, как нам кажется, первый этап послевоенного возрождения православия на Северном Кавказе состоялся, и он, безусловно, способствовал тому, что в настоящее время мы имеем несравнимо более активную и глубокую религиозную жизнь в русских и казачьих населенных пунктах Адыгеи и Черкесии.

 

И.Л. Бабич, Н.В. Кратова